Мы продолжаем начатую летом рубрику, в которой знакомим читателей со своими коллегами – журналистами саратовских изданий. Сегодня мы беседуем с главным редактором «Газеты Недели в Саратове» Дмитрием Козенко, который рассказал не только о проблеме нравственного выбора, но и о том, почему многие рано или поздно начинают слушать старых негров, играющих на гитарах.
- Дмитрий Борисович, вы – один из немногих саратовских журналистов, в чьих материалах все еще присутствует юмор, стеб...
- На самом деле я давно думал над этим (и не только я, есть ведь еще и Деришев, и Воронков, и Лев Гурский). Ситуация немного глубже – я заканчивал филфак и был выпускником семинара Евграфа Ивановича Покусаева, великого знатока русской литературы, в том числе Салтыкова-Щедрина. Соответственно я тоже специализировался на русской сатире и понял, что был определенный этап, когда сатирики считали, что они могут если не изменить мир, то хотя бы что-то в нем подправить. А начиная с Салтыкова-Щедрина пришло понимание собственного бессилия. А в этом случае остается место только стебу, горькой иронии, сарказму и так далее. И когда видишь то нагромождение абсурда, который творится вокруг – какие-то бессмысленные речи, немотивированные действия власти, заявления каких-то общественников – ты понимаешь, что это нельзя анализировать и невозможно объяснить. Это не поддается пониманию, над этим можно только смеяться. К тому же я пришел к выводу (это уже мое личное наблюдение): когда посмеешься над чем-то – не важно, смешно будет или нет – тебе становится легче.
- Почему я упомянул о юморе в ваших статьях – в наших реалиях, когда многие вдруг начали писать шаблонами из партийной прессы, это уже воспринимается чуть ли не как акт гражданского мужества...
- Я бы так громко это не называл, это просто нормальная реакция на происходящее вокруг. Я завидую новостникам, которые в силу своей профессии должны бесстрастно излагать то, что происходит, например, на заседании Саратовской областной общественной палаты. Я бы не смог, например, привести цитату из выступления какого-нибудь общественника и не прокомментировать хотя бы одной фразой (смеется).
- Мы беседовали с Ольгой Радиной (главный редактор саратовского филиала радио «Эхо Москвы» - авт.), и обнаружили такую проблему: в саратовской журналистике вдруг стало важно не качество самих материалов, а политическая принадлежность автора – за кого он, от кого... Думаю, и журналисты вашего издания ощутили это на себе. То есть теряется сама суть работы – информирование. И что с этим делать – непонятно.
- Это наша реальность. Если взять какие-то федеральные сайты, понятно, что тоже кто-то за кем-то стоит. И читателю нужно делать поправку, чтобы получить чистую информацию. Грубо говоря, из огромной статьи о том, как Россия и Китай совместно готовятся отразить американскую агрессию, можно, как ядро из ореха, «вынуть» информацию о том, что просто ведутся какие-то переговоры. Что же касается акцентов... Да, наличие учредителя, который влияет (у нас, кстати, очень незначительно) на редакционную политику, подразумевает солидарную с ним позицию журналиста. Когда в одном саратовском СМИ, которое занимает православно-охранительно-государственную позицию, редактор пишет, что, мол, у нас все работают – и государственники, и либералы, я не понимаю, как там может работать либерал? Или он либерал только по вечерам?
А так – давайте исходить из того, что это знание (позиции издателя) принадлежит довольно узкому кругу лиц: журналистам и некоторым политикам. И для этого круга совет может быть только один: если вы не придерживаетесь нашей точки зрения и вам неинтересно знать мнение людей таких взглядов, то не читайте.
- Но ведь такой подход затрагивает уже и самих журналистов. Некоторые, увидев, как журналист одного издания дружески общается с журналистом другого (иной политической направленности), удивляются – как так можно. Хотя их общение может строиться не на профессиональной деятельности, и вообще они могут быть старыми приятелями...
- Долгое время в Саратове так и происходило: журналисты «воевали с девяти до шести», а потом, обнявшись, вместе шли в бар. Но в последнее время накал противостояния достиг такого градуса, что неформальные контакты между журналистами противоборствующих сторон мне кажутся невозможными. В том числе и потому, что в своей полемике многие уже опускаются ниже плинтуса, и возникает чисто человеческое отторжение.
Я, например, Шинчуку руки не подавал. Потому что в 2012 году он написал, что едущие в Саратов из Москвы наблюдатели сломали, по-моему, под Ртищево поклонные кресты. Я к нему подошел и спросил: «Что ты такое написал?», а он мне в ответ: «Ты что, не понимаешь, что это политика?». Ему нужно было опорочить наблюдателей. Хотя, конечно, Шинчук – не журналист. Но это иллюстрация того, что в стремлении доказать правоту своей стороны уже переходятся все грани приличия.
- Тогда получается, что журналистика как таковая вообще исчезает, и остаются только взаимные «наезды», более или менее красноречивые...
- Она не исчезает. Да и насчет взаимности – мы, например, не отвечаем информагентству «Взгляд», которое регулярно пишет о наших «коробках из-под ксерокса», «катастрофах» Саратовских авиалиний... Я уж не говорю про следующий уровень – полемику в соцсетях. Отвечать на это?...
- Есть еще одна сторона этой медали. Любое СМИ, которое представляет разные точки зрения (а не только официально одобренную), автоматически начинает считаться оппозиционным или, хуже того, продажным...
- В общем, да – если сравнивать с вездесущим телевизором, в котором не представляются альтернативные мнения, а если представляются, то только для того, чтобы опозорить – наверное, мы тоже объективны. Меня, наверное, по моим взглядам и по тому, как я голосовал на всех выборах, можно назвать оппозиционером. (Не вижу, кстати, в этом ничего плохого – кто-то всегда в оппозиции, противостоит официальным взглядам. Я же не зову на баррикады, а пытаюсь доказать разумность своей линии). Но наша газета представляет все точки зрения, в том числе и те, которые лично мне глубоко противны.
Приведу пример: вот сейчас вышел разворот о той мифической «подготовке к войне», которая развернулась в стране (но, похоже, протекает только в СМИ: 40 миллионов было задействовано в учениях МЧС, но никто их не заметил – деньги, что ли, распилили?). И в том числе среди комментаторов мы пригласили Михаила Гамаюнова, бывшего руководителя саратовского «Голоса». Это вообще интересная история – как человек, который видит и знает, что выборы в России являются фальсификацией, с другой стороны является ура-патриотом. На мой личный взгляд, это близко к патологии. Но ведь он не один такой – их сотни тысяч, миллионы! И если мы готовим материал по теме, то эта точка зрения тоже должна быть представлена. Это и есть объективность.
Я смотрю на прекрасных людей, которые сейчас заполняют ряды единороссов – действительно прекрасные специалисты, скептически относящиеся к идеям той организации, с которой они вынуждены сотрудничать... Здесь надо делать выбор. Вступить в партию или целиком провластное СМИ и при этом тешить себя надеждой, что ты останешься порядочным человеком... не знаю. На мой взгляд, последние 15-20 лет в нашей стране проводится успешный опыт отрицательной селекции.
- Но выбор бывает сложным. Известны же истории, когда известных, достойных и действительно уважаемых людей ставили перед выбором – или ты публично поддержишь «кого надо», или, скажем, твоего благотворительного фонда не будет. И их не менее известные и уважаемые друзья, которым такого выбора удалось избежать, открыто говорили, что Чулпан Хаматову вынудили сняться в ролике, Владимиру Спивакову пришлось подписать письмо...
- Нельзя обобщать. Что для той же Хаматовой дороже – спасенная жизнь ребенка или какой-то ролик? Но что ужасно, мерзко и отвратительно – что человек нашим государством ставится перед таким выбором: или ты подделываешь бюллетени на выборах, или ты не завуч. Или ты записываешь ролик, или ты не сможешь помогать детям. Это преступление. Чулпан Хаматова от этого не становится менее талантливой актрисой и не будет получать меньше ролей. Но это преступление совершается постоянно, и я не знаю, наступит ли момент, когда те, кто его совершают, ответят за это.
- Что сейчас волнует Дмитрия Козенко не как журналиста, а как человека?
- Лично меня волнует наметившийся кризис в команде «Манчестер Юнайтед», за которую я искренне переживаю. Интересно, приживутся ли деревья, которые я посадил у себя во дворе этой осенью.
На самом деле, работа занимает слишком много времени. Раньше, пока ты не пошел на работу и по дороге не купил и не пролистал газету, ты вроде бы и не интересуешься новостями. Сегодня же – только открыл глаза и сразу включил новостную ленту. Слишком много информации, она захватывает. Это беда времени.
- Вы сказали, что переживаете за «Манчестер Юнайтед». Что вас привлекает в спорте?
- Честность борьбы. Потому что та борьба, которая ведется там – а я предпочитаю смотреть матчи английской премьер-лиги – это действительно борьба, никаких поддавков и интриг, которые есть даже в российском футболе. Это зрелищность, ну и возможность отключиться от того, чем занята голова 24 часа в сутки. Но постоянно не хватает времени...
- Знаю, что еще одно ваше увлечение – музыка...
- На музыку, к сожалению, тоже не хватает времени. У меня 4078 компакт-дисков. Началось все со школы – я человек настолько старый, что «Битлз» творили при мне. В 1967 году школьником я был в спортивном лагере, а с нами были студенты, которые рассказали, что у Битлов вышел «Сержант»...
Сначала были катушки, потом кассеты, кратковременная попытка собирать винил – но это дорого и объемно, хотя сейчас он снова возвращается. Потом я поехал в Прагу, а там есть огромный музыкальный магазин. Я зашел туда – и это хочется, и это, и это... Накупил, приехал домой – а у меня что-то из этого есть. И в следующий раз я брал с собой электронную книгу, куда скачивал список своей коллекции. Приходил довольный, усталый, не сказать, чтобы под одобряющим взором жены – но я был там настолько образцовым покупателем, что нас за счет заведения угостили кофе.
Слушаю я в основном классику рок-музыки – Beatles, Rolling Stones, Led Zeppelin, Deep Purple. У меня был период, когда я запал на тяжелый металл – Iron Maiden, Megadeth. И один товарищ мне сказал – «Подожди, придет время, и ты будешь слушать старых негров, играющих на акустических гитарах». Он оказался прав – после всех этих эволюций мое основное увлечение в музыке – это блюз. Хотя я пытаюсь отслеживать наиболее яркие современные музыкальные явления.
- Кстати, я тоже знаю несколько людей, которые в юности слушали тяжелую музыку, а потом пришли к блюзу...
- По всей видимости, это музыкальная аналогия высказыванию Черчилля – человек в юности радикал, а в старости консерватор. Наверное, блюз просто соответствует настроению – «когда хорошему человеку плохо» (смеется).
Дмитрий МАРКИН