10:24 21 декабря 2016 ID (409)
До сих пор, представляя читателям наших коллег, мы беседовали только с пишущими корреспондентами. Однако не меньшую (а иногда и большую) роль в журналистике играют фоторепортеры. Умение остановить мгновение, одним кадром проиллюстрировать то, на что у пишущего уйдет несколько страниц текста, дорогого стоит.
Юрия Набатова можно смело назвать легендой саратовской журналистики. За его плечами – несколько десятилетий работы в ТАСС – крупнейшем информационном агентстве страны, несколько персональных выставок. С таким опытным мастером всегда найдется, о чем поговорить, тем более когда-то Набатов работал и в нашей редакции.
- Юрий Васильевич, вы начали заниматься фотографией в пятом классе. Что вас в таком юном возрасте в этом привлекло? Ведь обычно мальчишкам гораздо интереснее побегать по улицам, похулиганить...
- Да, я пошел в фотокружок во Дворце пионеров. Но мы и бегали, и хулиганили – я жил на Первомайской улице (между Горького и Вольской), которая тогда считалась хулиганской. У нас были даже уличные бои: мы собирались и дрались с суворовцами – воспитанниками суворовского училища. И как раз чтобы эти уличные бои не перешли во что-то другое, мне мама купила фотоаппарат. Я увлекся и сразу пошел в фотокружок. Так началось, как говорится, знакомство с фотографией.
- А как получилось, что это стало профессией?
- Учась в школе, я делал стенды, снимал все мероприятия. А в 9 классе у нас была практика на станкостроительном заводе. Там я тоже фотографировал, и однажды принес один снимок в редакцию газеты «Заря молодежи», а его опубликовали. С этого момента я начал публиковаться как внештатник. А когда я был в 10-м классе, редактор – Николай Иванович Шабанов – предложил мне работу в штате. И 10-й класс мне пришлось заканчивать в школе рабочей молодежи – в той же 67 школе, где я учился.
Я снимал, ездил в командировки и так увлекся фотографией, что запустил учебу. Приближались выпускные экзамены, и наш директор школы пришла к редактору и сказала: «Если вы на него не подействуете, он не получит аттестат». Редактор вызывает меня и в ее присутствии говорит: «Ну вот, Набатов, ваша учительница жалуется. Если ты свои двойки не исправишь, то вообще не будешь допущен к работе фотожурналиста. Сейчас я тебя на три месяца освобождаю от работы, занимайся только учебой. Сдашь экзамены – приходишь, показываешь аттестат». Я пришел, показал аттестат и восстановился.
Потом, уже будучи взрослым человеком, я заочно учился в Казани на факультете журналистики. Там у нас была фотография как дисциплина. И иногда даже приходилось заменять преподавателя на лекциях.
И вот так вышло, что с 1959 года в трудовой книжке у меня всего три или четыре записи: сначала «Заря молодежи», потом какое-то время поработал в «Коммунисте», а оттуда перешел в ТАСС, где трудился 34 года. Параллельно с ТАССом работал в «Репортере», а когда в 2005 году покинул агентство в связи с пенсионным возрастом, то пришел во «Взгляд».
- Вашим первым фотоаппаратом был «Любитель»...
- Да, а потом «Смена». «Любитель» - это был самый простой аппарат. Он был сделан на основе немецкого аппарата, но мы из него не могли ничего сделать, кроме «Любителя». Даже «Зенит», который делался на основе немецкой «Практики», мы не улучшили – был очень тяжелый аппарат, им можно было гвозди забивать.
- Насколько от камеры зависит работа фотографа? Я имею в виду не технологии – здесь все понятно – а сам творческий процесс? Некоторые говорят, что раньше техника была примитивнее, но было больше удовольствия от самого процесса...
- Сейчас те, у кого есть дорогой аппарат, считают себя дорогими фотографами. Фотография стала доступным развлечением. Но глубокой фотографией занимается все равно очень мало людей. Даже несмотря на то, что сейчас Инстраграм, Фейсбук...
- Но там-то люди просто снимают и тут же выкладывают просто для себя, как в свой альбом...
- Да, но они-то себя считают фотографами! С некоторыми начнешь разговаривать – а он, оказывается, считает себя профессионалом...
- Но тем не менее есть кто-то, кто продолжает старые традиции?
- Есть! Например, среди тех, кто сейчас учится в университете на факультете журналистики – там тоже есть дисциплина «Фотография». Мой друг Гена Савкин преподает там и воспитывает интересных молодых фотографов. Среди них есть, например, Артем Рябов, который работает в ГТРК, как фотограф. Есть еще на ТНТ-Саратов Елена Гоголева. Есть хорошие фотографы и в газетах – Наталья Курочкина в «Версии» прошла путь от молодого и талантливого автора до опытного фотокорреспондента. Да и у вас в «Репортере» есть Ольга Летувет: она вроде бы раньше ничего не снимала, но сейчас женщины стали активнее заниматься фотографией, чем мужчины.
- Сейчас перед фотографом часто стоит выбор: сделать удачный кадр или соблюсти некие этические границы – допустим, не снимать человека, если он выпил, если он жует или зевает, если у него что-то не так с одеждой... Где находится эта грань?
- Я считаю, что грани нет. Если ты сидишь в думе и чешешь затылок, зная, что на тебя наставлен объектив – не чешись и не зевай. Потому что в данный момент ты – публичный человек, и снимать тебя может любой.
- А если речь идет не о публичной ситуации?
- Если взять, допустим, пляж, то я могу снимать смартфоном или маленькой камерой то, что мне нравится. А остальное зависит от воспитанности фотографа. Иногда дают премии за какие-то «стоп-кадры»... Хотя слово «папарацци» сейчас уходит, потому что фотографией занимаются все – всех же так не назовешь.
А когда присутствуешь на каком-то мероприятии... Вот недавний пример: открытие арки на набережной. Когда я шел туда, думал – что мне нужно от этого мероприятия? От силы пять фотографий: в основном сама арка. На каком-то сайте опубликовали двадцать! Хотя можно было отснять, допустим, Кузьмина, как ему было холодно, и он грелся... Ну и лежали бы эти фотографии в архиве и все.
- Вы снимали много знаменитостей, вплоть до первых лиц государства...
- Даже Фиделя Кастро снимал. Брежнева, Горбачева – я их снимал тогда, когда ТАСС вызывал нас в помощь московским корреспондентам. Тогда нас распределяли по точкам: кто-то снимает прибытие в аэропорту, кто-то – в зале заседаний и так далее. Близко я их почти не снимал.
Однажды удалось сфотографировать Гагарина. Я в 1966 году был делегатом XV съезда комсомола – как раз служил тогда в армии, и меня послали. Фотоаппараты проносить было нельзя, я снял с «Зенита» объектив и положил его в папку, а объектив – в карман, и прошел. И у меня получился один-единственный кадр Гагарина.
Если говорить о близкой съемке, то был Константин Симонов. Из саратовских знаменитостей снимал Федина, Палькина в разных ракурсах, Табакова. Когда было 50 лет газете «Заря молодежи», мы поехали в Москву к знаменитостям-землякам. Вот там был и Табаков, и Галина Яцкина, которая сыграла главную роль в «Женщинах», футболист Виктор Папаев... Всего было человек десять. И с Симоновым мы встретились в этой же командировке. Дня через два нам надо было уезжать, но через известного фотографа Евгения Ананьевича Халдея я сумел договориться о встрече.
А сейчас посмотреть – что ни личность, то история. Если говорить о культуре – и Юрий Ошеров, и Олег Янковский... Поэтому Союз журналистов меня и наградил Почетным знаком «За заслуги перед профессиональным сообществом».
- Вы всегда говорите, что вы – не фотохудожник, а фоторепортер...
- Все-то ты знаешь! (смеется). Я с этим словом всегда борюсь. Художник пишет, причем довольно долго, а фотограф останавливает время своим аппаратом. У художника может быть вымысел – Айвазовский писал море, никуда не выезжая, используя свое воображение и знания. Художники всегда ненавидели фотографов, правда, потом они признали, что фотография – это тоже искусство. Фотография – это все-таки событие репортажное. Это взгляд.
- Бывает такое, что вам захотелось что-то снять не по заданию редакции, а по велению души?
- Когда я работал в ТАССе, то по заданию редакции снимал все, начиная от пляжных снимков, и кончая портретами видных деятелей. Тогда я не отвлекался. Сейчас, когда я освободился от этой хроники, уже случается так, что идешь и просто снимаешь Саратов, жизнь города.
- У вас есть кадр, который называется «Лестница в небо». Там изображен крест, устремленный в небо... Вот в таких философских сюжетах каково соотношение сиюминутного порыва (увидел интересный кадр) и предварительной подготовки, постановки?
- Если не ошибаюсь, он называется «Лестница в небеса». Это я на кладбище сфотографировал, когда мама умерла. Тогда я ухаживал за ее могилой, и деревянный крест постоянно был передо мной. В то время там строилась церковь... Я долго вынашивал идею этого снимка. И однажды я взял с собой широкоугольный объектив и сфотографировал: на первом плане там – деревянный крест на могиле, а где-то вдали – церковь. Так что это был задуманный кадр.
- С учетом того, что, как мы уже говорили, фотографируют практически все – каково, на ваш взгляд, место профессиональной фотографии в современной жизни? Есть ли у вас что-то еще, что хотелось бы сделать в фотографии – может быть, попробовать какие-то новые жанры?
- «Пробовать жанры» нельзя, потому что я как профессиональный фотограф, снимаю во всех жанрах. Для фотографа нет жанров: он увидел и победил, то есть снял. А профессиональная фотография... У нас, например, кто работает на сайте – все фотографы. Раньше могли посылать на мероприятия вдвоем: мы с тобой вдвоем пошли, ты будешь писать, я – снимать, потому что нельзя одновременно держать и фотоаппарат, и ручку. А сейчас, чтобы больше привлекать пишущих журналистов, им тоже стали давать фотоаппараты. Но у них другая задача: осветить в снимке свой текст – что было на мероприятии. А я выполняю роль профессионала: на какие-то важные мероприятия посылают только меня.
Дмитрий МАРКИН