12:02 09 ноября 2016 ID (290)
Патриотизм – не повод для иронии, заявил вице-спикер Госдумы Петр Толстой и тут же решил пойти крестовым походом против пользователей соцсетей, взявших в привычку саркастически проходиться по вечным ценностям. В беседе с корреспондентом РБК Толстой заявил, что те, кто признает «веру, православие, семью и духовность традиционными ценностями русского народа» - вовсе не «православнутые», не «крымнашисты» и не «ватники», как их окрестили Интернет-циники.
Толстой припомнил также, что эта желчная традиция – разрушать изнутри, дискредитировать традиционные ценности и расшатывать любовь к Родине – насчитывает не одно столетие. Но сегодня ей пора положить конец, заявил вице-спикер.
При этом Толстой признался, что не все постящееся в соцсетях в качестве «Интернет-мемов» нацелено на разрушение, и, соответственно, жестко пресекать требуется тоже не все. В частности, интернет-мем «эту страну не победить», полностью укладывающийся в концепцию патриотизма вице-спикера, вызвал его полный восторг.
«Репортер» обратился за комментарием к соорганизатору «Русских маршей», одному из известнейших столичных политических обозревателей, главному редактору сайта «Артполитинфо» Юрию Горскому.
- Поддерживаете ли призывы Петра Толстого, считающего, что осмеяние патриотических ценностей необходимо жестко пресекать?
- Мне позиция Петра Толстого абсолютно чужда – и как депутата, и как журналиста, и как просто человека. Самым честным обозначением этой его инициативы было бы: стремление заткнуть рот оппозиции. Лично я ничего, кроме этого, в намерениях Толстого не вижу.
Вот я – русский националист. Но даже в этом своем качестве не считаю, что патриотизм, как, впрочем, и другие категории нравственности, можно регулировать и регламентировать на государственном уровне. Нравственность, на мой взгляд, не регулируется – она прививается с младых ногтей, она воспитывается в семье, в школе. Государство в лице своих чиновников не имеет права определять, кто нравствен, а кто нет. Но тем не менее оно регулярно пытается это делать, совершенно не смущаясь попранием этой самой нравственности, в которое выливаются, по большей части, все его попытки.
Мне кажется, как бы ни было тебе что-то отвратительно, хватать и не пущать – это не способ борьбы с этим. От «выпекания» одного за другим законов, только нагнетающих атмосферу мракобесия, лучше не станет ни патриотизму, во имя которого это делается, ни самому российскому обществу. Даже если исполнить мечту Толстого и жестко пресечь определенные словоупотребления – проблемы-то, обозначаемые этими словами, при этом не решатся! Ну, давайте запретим говорить «крымнашисты» - но ведь это не приведет к признанию международным сообществом законности присоединения Крыма. Запретим слово «колорады» - но ведь при этом гражданская война на юго-востоке Украины сама собой не закончится. В общем, изъяв из оборота отдельные неприятные слова, мы добьемся только одного – невозможности полноценно обсуждать проблемы, этими словами обозначаемые. А без открытого обсуждения, причем в режиме диалога, невозможно исправить никакую ситуацию.
Да и вообще мечта запретить те или иные слова – утопична. Язык – плоть от плоти народа, способ и форма его мышления. Все слова, зародившиеся в языке, имеют право на существование, правда, в разных ситуациях. И этого права их невозможно лишить одним лишь усилием руководящей воли. Ни одно слово нельзя объявить вне закона – это не удалось даже в самые «людоедские» времена, когда любое неосторожное словоупотребление пресекалось действительно жестко. К тому же тогда не было такого коммуникационного канала, как соцсети – а что такое соцсети, как не огромная кухня, где соседи вполголоса травят друг другу анекдоты о власти «совецкой-соловецкой»? Так вот, если у населения вдруг отобрать возможность злословить на этой кухне в адрес всего, что ему не нравится, в том числе и в адрес властей, то как бы не нарваться на масштабный социальный взрыв. А именно это и получат борцы за нравственность а-ля Петр Толстой, став, как это ни парадоксально, гробовщиками той самой власти, которой они с таким медвежьим изяществом служат.
Если, упаси Боже, инициативу Толстого будут рассматривать всерьез, да еще и состряпают на ее основе какой-нибудь закон, то и Толстому, и прочим законотворцам придется отвечать уже совсем по другому закону – за разжигание межнациональной розни.
- Салтыков-Щедрин говорил: «Когда в России начинают говорить о патриотизме, знай: где-то что-то украли...» Где и что, по-вашему, украли на сей раз?
- Петр Толстой плохо соответствует своей знаменитой фамилии. Я помню его еще ведущим программы «Время» - тогда, в самом начале карьеры, он был вполне на своем месте. Однако он очень быстро подсуетился и сменил амплуа, превратившись из журналиста в пропагандиста, в самом худшем смысле этого слова. Причем по времени это подозрительно точно совпало с тем периодом, когда на Украине начались всем известные печальные события. То есть Петр Толстой понял, что стремительная карьера лучше всего делается в мутное время, надо только вовремя примкнуть к генеральной линии власти и последовательно ее проводить. И вот в результате сегодня у него – депутатский мандат и должность вице-спикера. Однако свой журналистский талант Толстой при этом предал, чем и обокрал самого себя. Правда, судя по всему, спит он спокойно, и совесть его не мучает, только вот все дни проходят суетно, ведь ежеминутно надо доказывать власти свою профпригодность самоотверженным служением.
- Если немного пофантазировать, то можно вообразить, что со сменой власти в России поменяется и официальная позиция в отношении того, кого следует считать патриотом, а кого – пятой колонной. И те, кто аплодировал результатам крымского референдума, станут рукоплескать возвращению Крыма Украине. А как вы определяете, кто патриот, а кто нет?
- Мне не нравится слово «патриот», я предпочитаю «националист», и не только потому, что считаю себя таковым. А потому, что для патриота самым ценным являются атрибуты государства, а для националиста – его, государства, идеи. Патриот – тот, кто радеет о материальных интересах государства: приращении территории, целостности границ, тщательности выработки полезных ископаемых, стабильности власти, порядке на местах. А националист радеет о нации, о народе. Позволю себе такую метафору: при пожаре патриот тащит из огня сундук с тряпьем или сейф с деньгами, а националист спасает из огня людей. Потому что для патриота самое главное – видеть вокруг себя привычный порядок вещей, а для националиста – спасти живую душу, ведь если будет жив человек, то он и новый дом построит, и новым добром обзаведется.
В общем, я хочу сказать, что сегодня понятие «патриотизм» у нас обесценено и профанируется. Да, великий русский патриот Достоевский, встань он вдруг из могилы и услышь Петра Толстого – тут же умер бы снова, от ужаса. А если нет, то стал бы использовать слово «патриот» в качестве самого страшного ругательства.
Я не патриот своей страны, я ее националист. Я не мыслю своей жизни вне России, я не мыслю вне ее и жизни моих четверых детей, которые, кстати, учатся здесь, и, надеюсь, здесь же и будут жить. Я не хочу мириться с пренебрежением русским народом в угоду полумифической российской нации, и не буду мириться.
- А нужно ли в принципе искать «иронизирующих над патриотическими ценностями»? Этак в работе на госдеп США обвинят любую старушку, которая выразит свое недовольство размером пенсии или отсутствием тепла в ее доме.
- Вероятность этого более чем велика. Когда власть начинает искать критерии для деления на чистых и нечистых, то это выглядит безобидно ровно до того момента, пока остается на бумаге, которая составляется на самом высоком уровне. Но бумажные предписания выполняются «на земле», и непосредственные исполнители, как правило, ни умом, ни чем иным не блещут. Как будет трактовать предписания свыше российский чиновник средней руки, неведомо никому. Да если еще учитывать условия, в которые поставлен этот самый чиновник – галочная система отчетности, а также необходимость не только и не столько исполнять, сколько максимально при этом выслуживаться. Вот и представьте, что у нас, скорее всего, получится, когда местные держиморды начнут на глазок определять, кто у нас патриот, а кто – злостный космополит, да начнут потом тягать каждого уличенного в непатриотизме в участок, стремясь при этом нахватать и насажать побольше!
Андрей АПАЛИН