В Саратовской облдуме вот уже четыре месяца обсуждают законопроект, внесенный депутатами от «ЕР» Николаем Семенцом, Николаем Кузнецовым и Олегом Алексеевым. Речь о поправках в закон «Об охотничьих ресурсах на территории Саратовской области». В частности, тройка народных избранников желает наделить бакланов статусом «охотничьи ресурсы». Это даст возможность отстреливать их. Бакланов, не депутатов.
По словам Семенца, Кузнецова и Алексеева, бакланы питаются исключительно рыбой. Вроде бы одна птица за сутки съедает примерно 700-750 граммов рыбы, а за семь месяцев, которые баклан проводит на Волге, 150-160 кг. Сколько за год съедают Семенец, Кузнецов и Алексеев, в пояснительной записке не говорится.
Комментирует саратовский орнитолог Николай Якушев:
«Инициатива по отстрелу большого баклана, которую продвигает группа депутатов Саратовской областной думы, только на первый взгляд кажется малозначительной. Ситуация является свидетельством серьезного кризиса как в управлении природными ресурсами, так и в местной научной экспертизе. Изучив обоснование, приложенное к законопроекту, ответственно заявляю, что заявленных целей при помощи отстрела птиц добиться не удастся. Наоборот – это может привести к возникновению экологических и эпидемиологических проблем.
По мнению сторонников отстрела, большой баклан – чужеродный для области вид, численность которого растет, поэтому он представляет опасность для водных и наземных экосистем. Местное отделение ВНИИ рыбного хозяйства и океанографии подготовило заключение, где пытается обосновать эту точку зрения. Этот документ вызывает острое недоумение.
Стремясь обосновать чужеродность баклана в Саратовской области, авторы пишут только о второй половиной 20 века, полностью игнорируя тот факт, что до середины 19 века большой баклан был обычным видом на Волге и малых реках. Эта птица – древний естественный компонент экосистем бассейна Волги. Это означает, что внутри экосистем уже существуют механизмы регулирования его численности, как и для всех остальных видов.
Анализ роста численности этих птиц, представленный в Заключении, старательно создает ощущение стремительного и неограниченного роста. Якобы, в последние годы наблюдается удвоение количества гнездящихся бакланов. Но если представить эти данные в виде графиков, становится видна вся абсурдность. Ведь даже если в 2010 году численность была равна 8 тысячам птиц, то к настоящему времени, при ежегодном удвоении, она должна была бы уже перевалить за миллион.
Более того, даже если принять ежегодный рост за 20%, то и в этом случае к 2018 году численность баклана должна была превысить 35 тысяч особей. Но, по оценкам авторов, она составляет 20-22 тысячи. Это говорит о значительном замедлении роста численности, а, значит, об успешном встраивании вида в местную экосистему. К сожалению, авторам не удается справиться с собственными данными, и они предпочитают держаться апокалиптической точки зрения.
Не менее противоречивым оказалось и исследование рациона этой птицы. Депутаты настаивают, что баклан в Саратовской области добывает массовые виды рыб. Но потом авторы Заключения делают противоположный вывод – большой баклан оказывает негативное воздействие на рыбное стадо.
Используя в качестве методики работу К.В. Чайки и Г.В. Гришанова (2017), они предпочитают не замечать важного: «последствия воздействия промысловых предприятий и бакланов кардинальным образом отличаются. Известно, что цель промыслового рыболовства – крупные и зрелые рыбы, при вылове которых в значительной мере происходит уменьшение нерестового запаса. Бакланы, в свою очередь, охотятся, преимущественно, на молодых рыб небольшого размера, для которых уровень смертности, в основном, зависит от плотности их популяции, что дает основание минимизировать итоговые оценки ущерба от птиц, выраженные в объемах изъятия их биомассы».
Пытаясь рассчитать величину «изъятия», авторы Заключения используют заведомо неверные значения. Пытаются они это делать для того, чтобы подогнать изъятие до 3000 тонн (это сакральное значение, сторонники отстрела использовали его еще в 2010 году) или просто по незнанию. Однако даже в этом случае у авторов получается дотянуть до 2006 тонн (это тоже невероятно завышено), но это не мешает им утверждать, что большой баклан потребляет почти три тысячи тонн рыбы.
Шокирующие заявления делают авторы Заключения и при рассмотрении вреда, который бакланы наносят растительности. Утверждается, что «в пищеварительном соке птицы содержится азотистая кислота, которая выделяется вместе с пометом и негативно сказывается на здоровье деревьев. Причем, по данным экспертов, азота в помете этих птиц в 33 раза больше (!), чем в обычном навозе».
Возможно, авторы Заключения и являются экспертами в обычном навозе, но хочу им напомнить, что в составе воздуха, которым мы дышим, содержится 78% азота, что примерно в 30 раз больше, чем в птичьем помете. В желудочном соке бакланов содержится не ядовитая и канцерогенная азотистая кислота, а обычная соляная, которая есть, в том числе у человека, что не удивительно – и баклан и человек вынуждены переваривать одни и те же белки, жиры и углеводы. Удивительно, что об этом не знают доктора и кандидаты наук уважаемого института. Впрочем, выясняется, что этот абзац авторы полностью скопировали из статьи в «Комсомольской правде» и вставили в Заключение, как фрагмент научной статьи.
В целом нельзя отрицать негативного влияния колоний большого баклана на растительность, но влияние это в Саратовской области точечное и затрагивает быстрорастущие ивы и тополя, а не возрастные сосновые и дубовые леса на морских побережьях, на данные по которым ссылаются авторы заключения. Более того – острова, на которых у нас гнездятся бакланы, периодически затапливаются в половодье, а, значит, помет бакланов регулярно смывается с земли, что значительно снижает его вредное воздействие. Гораздо хуже может получиться, если при регулярном отстреле и возросшем факторе беспокойства бакланы сместятся в леса Правобережья. Там их отрицательное влияние проявится в полной мере.
Что касается отрицательного влияния отстрела на большого баклана, то они следующие. Во-первых, ни в одном из регионов, где охота на него есть, численность вида не падает. Удивительно, но самая низкая численность обнаруживается как раз в нашем регионе, а не в соседней Самаре, где охота ведется уже с 2010 года. Это не удивительно – в сроки весенней охоты большой баклан не попадает, так как прилетает позднее, а во время осенней охоты добывается, в основном, молодняк и бродячие особи, что никак не сказывается на численности популяции. Эти прописные истины по идее должны быть знакомы как работникам охотуправлений, так и ученым. Если же предполагается отстреливать баклана вне сезона, с мая по сентябрь, то это несомненно принесет огромное беспокойство и вред водоплавающим и околоводным птицам, гнездящимся на Волге.
Не секрет, что большой баклан является природным резервуаром для таких инфекций как Лихорадка Западного Нила и грипп H5N1, вместе с рыбой в организм баклана попадают и холерные вибрионы, что определяет его потенциальное носительство этой особо опасной природной инфекции. Стоит ли в данном случае добавлять дополнительные риски и открывать охоту на такой трофей? Может показаться, что это поможет снизить численность и уменьшить риск проникновения в человеческую популяцию, однако ситуация совершенно обратная – кроме большого баклана участие в циркуляции этих инфекций принимают и другие виды птиц (цапли, чайки и даже береговые ласточки), а наилучшим способом профилактики считается уменьшение количества контактов между носителями и человеком.
Хочу напомнить, что переход с животных на человека таких болезней как лихорадка Эбола, СПИД и грипп H5N1 («птичий грипп») был изначально связан как раз с охотой на дикие виды животных. Уверен, что охота на большого баклана вполне ожидаемо увеличит количество контактов птицы и людей не только непосредственно, но и из-за возросшего фактора беспокойства, что заставит бакланов перемещаться шире, чем они это делают сейчас.
Оправдан ли подобный, пусть даже и потенциальный, риск? Я уверен, что нет. Все обоснования «вреда» бакланов при ближайшем рассмотрении оказываются несостоятельными, безграмотными или даже намеренно подтасованными. Вот уже десять лет нас уверяют, что вот-вот разразится экологическая катастрофа, баклан сожрёт всю волжскую рыбу и изведет все леса, но рыбы становится всё больше (о чем нам сообщают те же самые специалисты ВНИРО), а основная масса деревьев в пойме Волги по-прежнему зеленеет.
В очередной раз скажу – охота на большого баклана является большой ошибкой, оправдания которой нет. Не нужно стараться починить то, что не сломано.
Призываю отказаться от инициативы по включению большого баклана в списки охотничьих видов Саратовской области».