«Сегодня комсомолу исполнился бы ровно век – но его давно уже нет с нами. Нынче принято ругать КПСС, но комсомол многие вспоминают добрыми словами – это юность миллионов. А в чём разница?», - задается вопросом в своем блоге профессор СГУ, доктор философии Вера Афанасьева.
«Комсомол стал самым успешным идеологическим проектом партии. Без убежденных молодых нельзя было строить будущее, и на легенду комсомола поработали не только мощная советская пропаганда, но и замечательное советское искусство – и комсомол заиграл, заискрился образами, именами, делами. Романтика комсомола сделала многое для экономического подъема страны, для военных побед, для социальных преобразований.
Но сейчас, когда история СССР предстала перед нами в совершенно ином свете, не всегда возможно отличить реальные подвиги комсомольцев от бессмысленных поступков, просчётов или даже преступлений – так что давать исторические оценки свершениям комсомола я не буду.
Скажу лишь, что изначально комсомол отличался от партии так же, как отличаются восторженные юные от рассудительных взрослых. На это была сделана особая ставка, и она себя оправдала – великими усилиями, неистовством, победами, лишениями, даже смертями. На время комсомол стал передовым отрядом партии, готовым кинуться на любую амбразуру, в тайгу, в пустыню, в космос.
Но комсомол всегда был и отражением развивающихся в партии процессов – с некоторых пор, бюрократизации, двоемыслия, лицемерия. И я уже не застала пламенных комсомольцев-романтиков – в мои годы вступление в комсомол было связано исключительно с зубрежкой устава, а членство в организации для большинства комсомольцев сводилось к уплате взносов и к нечастым комсомольским собраниям.
На них лучшее боролось с хорошим, осуждались любые проявления индивидуализма и произносились правильные речи, после чего молодые отправлялись делать именно то, что осуждали. Как и вся страна, комсомольцы мало верили тому, что произносилось публично, но говорить правду и не помышляли – ложь, казавшаяся тогда безобидной, цвела махровым цветом.
Не только к партии, но и к комсомолу функционеры частенько относились как к кормушке, как к самому лучшему месту карьерного старта – нередко создавались даже партийно-комсомольские династии.
На мой взгляд, советская идеология была разрушена на местах именно тогда, когда число молодых, пришедших в комсомол по убеждению, стало меньше числа людей, вступивших в партию из шкурных интересов. Мифическое светлое будущее для всех не ужилось с безбедным настоящим немногих. Примерно тогда начал умирать комсомол – как и весь СССР. Когда это случилось? Наверное, в конце семидесятых, в годы самой нелепой лжи и геронтократии.
Комсомол был, конечно, очень разным, и встречались молодые люди, которые находили себе под его сенью весьма достойные занятия, хотя, на мой взгляд, все это хорошее было доступно преимущественно комсомольской верхушке и близкому кругу.
Для меня же лично было важным то, что получить приличное образование без членства в комсомоле было практически невозможно, – и если ты покидал ленинский союз молодежи, с университетом можно было распрощаться. Я так и жила в комсомоле по инерции, до автоматического выхода из него в 28, ежемесячно сдавая туда сначала студенческие две копейки, потом инженерский рубль.
Но вот эта несвобода и скука пребывания нивелировала для меня все положительные моменты комсомола, и с тех пор я ни в какие союзы стараюсь не объединяться.
О комсомоле говорят и как о школе жизни. В мою юность школой жизни была нищая советская действительность. Но в комсомоле, и правда, научили приспосабливаться к любым политическим реалиям и занимать лучшие места под солнцем тех, кто сегодня владеет так многим и правит так бездарно. Очень многие олигархи-министры-депутаты-сенаторы – это бывшие комсомольские лидеры.
Комсомол умер, прожив более семи десятков лет, – время его пришло, он многое сделал за свою жизнь. Думаю, реанимация комсомола сегодня, в век постправды и разрушения ценностей, невозможна, а его суррогаты, создаваемые в тщетной надежде сделать молодежь послушной, долго не протянут.
Молодым скучно слишком долго и непременно хором петь одну и ту же песню, особенно в эпохи перемен. Слова же бывшего комсомольского вожака Валентины Матвиенко о том, что комсомол является нравственным ориентиром для сегодняшних молодых, кажутся мне совсем уж не соответствующими действительности.
Комсомола давно нет, а бывшие комсомольцы есть, и нередко это замечательные люди. Мы были комсомольцами по тем же причинам, по которым были пионерами и октябрятами – время было такое, а понимать происходящее мы стали много позже; бороться же за свободу выбора не умеем до сих пор, несмотря на комсомольскую юность, а может быть, именно благодаря ей. Я не стыжусь, что была комсомолкой, но и гордиться тут особо нечем».
Вера Афанасьева