В Саратове должен появиться монумент «Журналистика». Идея толковая. Чего уж там – заслужили. Ведь действительно иной раз себя не щадишь. С утра как засядешь за клавиатуру – света белого не видишь. Буквы стерлись, и пальцы – до третьей фаланги. А потом переведешь взгляд на соседа, окучивающего картошку, и думаешь – да неплохая в принципе работа у журналиста. Многотрудная, но бывает и хуже.
Впрочем, тут неизбежно возникнет вопрос, а кому собственно памятник? Судя по появившейся на «Взгляде» информации, скульптурная композиция будет состоять из двух фигур. Это мужчина (около двух метров) с видеокамерой и девушка (примерно 1,9 метра) с микрофоном, которые берут интервью. В общем, два аватара. Типичных для современного саратовского памятникостроения. Скульптуры в Саратове – преимущественно абстрактные и обезличенные. Чтоб не дай бог не оскорбить кого-то в лучших чувствах – религиозных, национальных, гендерных. Потому у нас памятники влюбленным, городничему, пожарному, работнику МУП «Водосток», студенту, школьникам.
Даже барельеф иному прикрутят, смотришь и понимаешь, что определить можно только пол. В общем, как говорил один киношный персонаж, «чтоб никто не догадался».
Да, немаловажная деталь – «Журналистику» собираются отлить из бронзы, что даст немало поводов для шуток и каламбуров о забронзовевших коллегах.
В принципе можно было бы и конкретную фигуру выбрать. Например, скончавшегося недавно Саши Крутова, для которого журналистика была образом жизни. Но абстрактно, так абстрактно, хотя за скульптором все-таки стоит присматривать, чтобы в последний момент не проглянула у двухметрового мужчины хитринка общественника Ландо или улыбка шутника Аяцкова. Сейчас только свистни – все окажутся членами Союза журналистов.
Но тут вот еще в чем дело. Сегодня журналист – весьма неоднозначная профессия. Ну вот есть полицейский – и про него в принципе все ясно. Я имею в виду круг его обязанностей. Он должен ловить преступников и отводить их за решетку.
Про шахтера тоже понятно. Полез человек под землю, добывать уголь для страны. Долго работал отбойным молотком, выбрался чумазый, но счастливый. Точно такой же получится и метростроевец. Дать молоток поменьше – геолог.
Врач лечит, педагог учит, художник рисует, композитор пишет музыку. А журналист?
Совершенно точно новая композиция – это не памятник пишущей и снимающей братии, работающей в горячих точках. Есть определенные стереотипы: снимает мужик, интервью берет девочка – это наш ГТРК «Саратов» ведет репортаж о каком-нибудь уличном фестивале. То есть что-то аморфное, нейтральное, радостное, где можно посветить личиком, сказать благоглупость, перепутать Гоголя с Гегелем, а Петрова с Водкиным. Но все равно произвести впечатление, а главное – понравиться себе самому.
Есть журналистика придворная. Это когда человек работает в бюджетном проправительственном СМИ, и мозги его коснеют настолько, что пожарных он автоматически называет огнеборцами, а работы в поле – битвой за урожай. Креатив здесь не нужен. А что нужно, опытные журналисты понимают без лишних слов. Оттого и появляются в газетах материалы, где чиновники и депутаты выглядят не голубыми воришками, а былинными героями. Причем в девяти случаях из десяти никто из этих богатырей и не просил так себя расписывать. Сами газетчики расстарались, стремясь угадать, что понравится толстому дядьке в костюме. Такому подхалиму памятник? Да нет, конечно!
Есть журналистика аналитическая. Это когда человек, не выходя из кабинета, распутывает хитрый клубок взаимоотношений в политической элите, расставляя все по полочкам и ящичкам. Так, что читатель только диву дается – ну как он во всем разобрался! Умище – ложкой ешь, и все равно останется!
А потом переходит аналитик в другой лагерь, и начинает из тех же фигурок составлять совершенно другое слово – не «вечность», а как в анекдоте. И опять получается! Но чем такой журналист отличается от обыкновенного наемника?
Почти совсем не стало журналистских расследований – жанра, в котором работал Крутов и многократно за свои расследования был бит. Что вообще сегодня «журналистика»? Отражение жизни или ее препарирование? Высокое служение правде или бесконечная гламурная тусовка?
Много лет слышу, что умер жанр фельетона. А ток-шоу не погибли? А репортаж не скончался в страшных конвульсиях? Ну который по федеральным каналам показывают? Это ведь жанр беспристрастный, расскажи как есть, зафиксируй, читатель или зритель сам сделает все выводы. Но нет, выводы за зрителя-читателя сегодня делают журналисты – перебивающие собеседника, выводящие оппонента из студии или приносящие в ту же студию ведро с надпись «г-но». Этих журналистов следует увековечить в памятнике?
Вам скинуть ссылку в интернете, где аналитик Владимир Соловьев за несколько месяцев до «крымнаша» уверяет аудиторию, что никоим образом нельзя забирать Крым у Украины? Уверен, он и сегодня легко объяснит, почему тогда говорил так, а сегодня – иначе. Журналистика – это умение объяснять любую позицию, которая потребна в конкретную минуту?
А бывает и так, что пишет человек гневные статьи против партии власти, чуть не судится с одним из персонажей фельетона. А потом вступает в эту же партию и ездит к персонажу в гости. В рамках то ли партийного проекта, то ли просто по старой памяти.
Этого, кстати, и в Саратовской области предостаточно. Повалили журналисты во власть, в Госдуму пошли и в думы рангом пониже. Окончательно чтоб поставить крест на профессии. Ведь журналистика, как я ее всегда понимал и продолжаю понимать, должна жить в контрах с властью, а не в обнимку с нею. Не критикующий власть журналист – как безалкогольное пиво. Или резиновая женщина.
Собственно я это все в поддержку идеи установить памятник абстрактным аватарам – костюмам журналистов, а не конкретным героям. Меньше будет кривотолков и обид. На религиозной, национальной и гендерной почве.
Константин СЕРОВ