СРОО «Общественный комитет по противодействию коррупции» выступил с открытым обращением относительно дальнейшего трудоустройства в Саратовскую областную филармонию бывшего министра культуры региона Светланы Краснощековой. Новому-старому министру Ивану Кузьмину не советуют принимать Краснощекову на место директора Саратовской областной филармонии.
Чуть раньше те же общественники не советовали бизнес-сообществу связываться с бывшим министром экономического развития и инвестиционной политики Владимиром Пожаровым.
Главное предназначение общественности – проявлять гражданскую активность и контролировать власть. Ну так нам говорят. Но что мы видим? Общественники бегают по магазинам, где грязными руками лапают рыбу и колбасу. То есть занимаются тем, в чем совершенно некомпетентны. Теперь вот стали диктовать условия, кого принимать на работу, а кого не надо. Дозволительно ли общественности заниматься этим? Не превращают ли такие деятели само представление о гражданских институтах в анекдот?
Мнения наших экспертов, как водится, разошлись.
Открытый финал
Описывать происходящее в российской политике можно двумя способами. Первый – наукообразно, с использованием эпитетов «имитационный», «гибридный» и тому подобных, второй – поэтический, посредством метафор и художественных образов. Второй мне нравится больше, и у меня даже есть свой собственный образ нашей реальности, я о нем уже писал в июне. Образ этот – современный ремейк советского производственного фильма. Только не путайте, «Служебный роман» - это не производственное кино, это производственная мелодрама, совсем другой жанр. А тут речь о фильме типа «Премия» 1974 года, которые сейчас мало кто и вспомнит.
Так вот, советское производственное кино с пятидесятых годов строилось примерно по одной и той же схеме. Есть хозяйствующий субъект – колхоз, завод, учебное учреждение, неважно. И в этом субъекте в целом дела идут нормально. Ну, то есть как нормально. Есть факты нарушения социалистической законности и хищения государственной собственности. А также, разумеется, незаконного обогащения отдельных лиц. А где-то, впрочем, и того нету, а просто очковтирательство, липовые перевыполнения плана и халатное отношение к своим обязанностям. Но, повторяю, дела как-то идут. Хлеб растет, продукция производится, учащиеся обучаются.
И тут появляется главный герой, один или с бандой единомышленников. Герой, разумеется, бескорыстный идеалист, одержимый идеями общей и государственной пользы. Не в силах смотреть на происходящие безобразия, герой начинает борьбу. И тут всё рушится. Весь кое-как налаженный производственный процесс накрывается медным тазом, в общем, в полном соответствии с принципами соцреализма, развивается конфликт хорошего с лучшим.
Конфликт этот до семидесятых годов обычно разрешался победой героя-идеалиста (разумеется, при поддержке секретаря гор- или обкома) и фильм заканчивался всеобщим трудовым единением. Но потом оптимистический запал советского кинематографа начал иссякать, и производственное кино не избежало общей трансформации. Уже к началу восьмидесятых на том месте, где по законам жанра должно быть партсобрание и субботник, производственный фильм заканчивался открытым финалом. То есть, всё порушено, что дальше – неизвестно, а обком вообще махнул на всё рукой и велел разбираться самим.
И это, наконец, возвращает нас к теме сегодняшней рубрики. В современном ремейке роль героя-идеалиста, несомненно, принадлежит представителям всевозможных общественных (а выражаясь наукообразно, квази-общественных) организаций. С той разницей, что здесь открытый финал буквально в каждом кадре. Вот выступает общественник на слушаниях по застройке какого-нибудь сквера, долго, горячо и убедительно объясняет, почему сквер застраивать нельзя, аргументировано, со ссылками на законы и санитарные нормы. А по итогам слушаний – бац – разрешить застройку. Открытый финал. Немая сцена. В следующем кадре приходит общественник на рынок и начинает качество товара инспектировать. А следом за ним полиция, санэпидемстанция и пожарный надзор. А за ними уже неторопливо бульдозеры подползают, сносить незаконные постройки. Опять открытый финал, опять немая сцена… И так далее.
А зритель смотрит и недоумевает. Почему в первом случае героя проигнорировали, а во втором поддержали? Зачем герой ходил на рынок, где и без него проверяющих полно? Почему их вообще так много, этих героев, откуда они взялись? И где, наконец, секретарь обкома?!
Вот видите, до чего доводят художественные образы. Но в самом деле, как так получается, что фискально-надзорная (а то и откровенно доносительская) деятельность у нас поощряется и чуть ли временами не вменяется в обязанность, а вот прочие виды деятельности – смотря по обстоятельствам? То есть, по задумке власти, образ нынешнего героя-идеалиста скорее должен быть ближе к управдому (Нонна Мордюкова в «Бриллиантовой руке»).
Управдом так управдом, я не против. Насчет выгула собак она, кстати, была права. Но ради всего святого, пусть занимается домом и придомовой территорией, не более того. Если уж ничем масштабнее жульничества с коммунальными платежками, нынешнему герою-идеалисту заниматься не позволено, пусть больше никуда не лезет. Вы его со слушаний выгнали? Гоните и с рынка, там и без него многолюдно. Свое мнение по поводу падения нравов пусть тоже оставит при себе. У нас есть министерство культуры, роскомнадзор, есть кому этим заняться.
Чем закончилось советское производственное кино, мы знаем. По законам жанра, пришел герой-идеалист, которого, впрочем, многие считают персонажем более ранней эпохи – антигероем-вредителем. Пришел и, пытаясь наладить процесс, всё разрушил окончательно. По-моему, создателям нынешнего ремейка следовало бы лучше изучать наследие предшественников.
Степан ПРОБКА
Праздник дилетанта
Да, может, так и надо. Кругом у нас специалисты, настоящие профессионалы, да только проблем от этого меньше не становится. Как бы даже наоборот. Посудите сами.
Лучшие из лучших, отобранные на аукционе, латают наши дороги, но каждая новая весна обнажает старые дыры.
Истинные профи трудятся на поприще привлечения инвестиций, а результат таков, что губернатор изгоняет профильного министра с уничижительной формулировкой.
Цельное экспертное сообщество корпело над концепцией стратегии социально-экономического развития Саратовской области до 2030 года, а вышло что-то потешное, от чего многие испытали неловкость.
Каждые два-три года приходят новые люди в муниципалитет, но положение на «Водоканале» не изменилось со времен Ларисы Абрамовой. Слово «концессия» почернело от слишком частого использования, но руки помыть нечем. Воды-то нет.
Лучшие умы работали над жилищным законодательством, и теперь полстраны погрязло в судах с управляющими компаниями, масса людей отказывается платить за капитальный ремонт…
За что ни возьмись, именно там, где расстарались специалисты, хуже всего и получилось. Может, и правда – пришло время дилетантов от общественности? Они хотя бы задают вопросы.
Ведь как обычно происходит? Собираются самые крикливые граждане в помещении, называют себя общественниками и говорят – а чего бы нам с рейдом по магазинам не отправиться? И отправляются.
В крупном сетевом супермаркете, конечно, все структурировано, всякому товару нужная полка отведена. Покупатель наслаждается изобилием. Но приходит общественник, тычет пальцем в кусок мяса, и товаровед прибегает с криком «Ой, оно и правда просрочено! Это случайно!»
И так во всем. С расстояния двух шагов – не придерешься. А если придешь в компании с двумя-тремя угрюмыми общественниками, недостатки всплывают сами собой. При слове «проверка» несвежий сыр начинает синеть.
То же и в кадровых вопросах. Ну Краснощекова. Все-таки министром работала. Что уж – не сможет филармонией порулить? Но вот вспомнишь, как все горит у мадам, и боязно становится. А если опять?
Или вот Пожаров. С одной стороны – какое дело общественникам до того, где будет работать Владимир Александрович? Пусть с ним мучается новый работодатель, особенно, если он – частное лицо. А с другой – если человек не справился на предыдущем месте работы (а Радаев так и сказал), то почему на другом месте он сможет проявить себя во всем блеске?
В сущности, общественность опять тычет пальцем. И, как это ни парадоксально, у нас это работает. Потому что после этого люди перестают мыслить стереотипами. И задумываются: а правда – что они положили в этот чертов салат?! Может, от этого отравишься? А срок годности какой?
То же и с конкретными персоналиями. Чем примечательна Краснощекова, что сделала такую сногсшибательную карьеру? Талантлива, как руководитель? А кто это так решил?
Чего по жизни добился Пожаров? Какие человеческие качества помогают ему все время оставаться на плаву? Ну ведь реально не тонет.
Вот как только начинаешь задаваться этими вопросами, появляются сомнения. И, значит, общественность свое дело сделала.
Скажем больше, какого бы уровня ни были проверяющие, в любом месте, куда они запрутся, в любом вопросе, который они поднимут, реально начинается какая-то движуха! Жаль, пускают их только в магазины, да в отставленных чиновников камушки бросать разрешают.
Но смысл расширить полномочия оголтелой общественности есть. Это как в том анекдоте про смс-ку со словами «Они все знают, беги!» Куда бы ни пришли общественники, где бы ни сказали они свое – «Ага! Вот значит как!», и народ начинает суетиться. Ибо все знают, где у них тонко, а где уже порвалось.
Константин СЕРОВ