Каждый меломан, родившийся в советскую эпоху, знает название «Арсенал». Каждый приверженец джаз-рока знает Алексея Козлова как пропагандиста хорошей музыки. "Репортер" предлагает убедиться, что он еще и интересный собеседник...
Мы встретились с Алексеем Козловым перед его выступлением в Саратовской консерватории. С удовольствием рассказывая о самобытных российских музыкантах, о себе мэтр говорит крайне скромно...
- Вас считают основателем джаз-рока. Как вообще рождаются подобные направления – на стыке жанров: это интерпретация музыки с использованием черт разных направлений или изначальное желание придумать что-то новое?
- Вы знаете, этот вопрос носит философский характер. Чтобы на него ответить хоть как-то осмысленно, мне понадобится довольно длительный рассказ из истории моих взаимоотношений с традиционным джазом, новыми веяниями и так далее. Могу сказать, что это был естественный для меня переход – от фирменного американского джаза. Когда я услышал Майлса Дэвиса, Weather Report, я понял, что можно играть абсолютно свою музыку, ориентируясь на достижения того же Джо Завинула. И я повернул всю свою деятельность в эту сторону. И понял, что никакой зависимости от американского джаза у меня нет.
- Вы – президент благотворительного некоммерческого Фонда «ArtBeat» в поддержку современной инструментальной музыки России. Почему именно инструментальной и какого жанра должна быть эта музыка? Это то, что увлекло когда-то вас самого?
- Нет, это просто такой подход: вокальное искусство и так поддерживается многими, инструментальное же – почти никем. И когда фонд создали, обнаружилось, что в России есть столько талантливых исполнителей, живущих в провинции, в глухих местечках, которые играют абсолютно по-своему, не обращая внимания ни на какие фирменные дела и используют именно всякие этнические корни.
Наша страна, все-таки – это Евразия, и в ней порядка двухсот национальностей, столько же языков и очень богатая культура. Сейчас, когда Россию обвиняют – «ватники» там и так далее – я сразу припомнил Льва Гумилева, который создал теорию Евразии и показал, что это такое. Здесь столько всего, столько богатств, которые никакой Америке не снились и даже Европе! У нас гораздо больше национальностей, разных культур, причем древнейших. И это обязательно требует своей поддержки. Сейчас такая возможность появилась. И особенно в сложившейся ситуации, когда нас отгородили от всего мира, наша тактика – не обращать внимания вообще ни на кого, просто развивать собственную культуру, а ресурсов неиспользованных – как в культуре, так и в полезных ископаемых, так и в экономике... Богатейший ресурс!
В этом смысле деятельность фонда уже перешла просто в такой уже патриотический уклон. Действительно, сейчас есть масса проектов, связанных с world music. У нас есть коллективы, которые живут в провинции, а их знают в Канаде, в Японии, а в России никто о них даже и не думает. А они играют просто на высочайшем уровне! И когда я при помощи фонда это обнаружил, когда мы бросили клич, они приехали в Москву, мы сразу стали устраивать этно-фестивали. И вот тут-то и выяснилось, что у нас просто залежи культурные!
Это вопрос очень серьезный. Может быть, я подключу сюда и Саратов, в серию концертов...
- То есть это будет некий передвижной фестиваль?
- Это будут передвижные концерты. Мы хотим использовать еще и РЖД, чтобы они нам помогли, и туда – на Байкал, на Алтай... На Байкале есть очень активные люди. Организовать бы такую связь... Но сейчас – это только начало.
- Помимо прочего, вы были еще и автором и ведущим различных программ по истории джаза и рока. Как, на ваш взгляд, сейчас эта музыка представлена в медиа-сфере? На первый взгляд, ее нет вообще, но, может быть, мы просто чего-то не видим?
- Нет, нет. Я думаю, что это движение – этническая музыка, или world-music, как его ни называй – оно находится в полном противоречии с политическими амбициями всех правящих классов, у которых главный метод – «разделяй и властвуй». В советские времена каждый месяц был фестиваль какой-то республики, и только за счет этого советская власть и держалась. Они говорили: «Вот украинская музыка, вот белорусская, вот молдавская». На эти фестивали приглашали и «Арсенал». И вроде, казалось бы, они поддерживали эту культуру. А на самом деле они заставляли думать людей: «Вот мы, молдаване – да, а белорусы – это так...». То есть раскалывали культуру на различные сектора. А Питер Гэбриэл делает все наоборот: он объединяет всех! Евреи с арабами танцуют, любят друг друга... То есть они любят эту музыку, и эти старинные различия не имеют для них никакого значения. Поэтому это движение – world music – продажными средствами массовой информации всячески как-то... о нем никто не знает. Хотя во всем мире... Я думаю, что скоро это доберется и до нас, и мы будем организовывать фестивали, где будут играть вместе самые разные народы.
Дмитрий МАРКИН